Если верить классическим историкам, секрет Александрии — в золотом ларце. Усыпанный драгоценными камнями и помещающийся в ладонь, ларец этот стал военным трофеем, найденным более 2300 лет назад в покоях персидского царя, Дария III, побежденного Александром Македонским. Последний запер в ларец свои самые ценные сокровища — сочинения Гомера.

Вскоре после завоевания Египта Александру приснился сон, в котором Гомер читал ему отрывки из “Одиссеи”. Среди них пришелец упомянул египетский остров Фарос в Средиземном море. На следующее утро Александр приехал на Фарос, взяв с собой упомянутый выше ларец.

Он стоял на краю скалистого обрыва и пристально вглядывался в рваную пустынную береговую линию. После долгого молчания он кивнул… Именно на этих берегах и началась история самого выдающегося города античности.

Сегодня первоначальная Александрия лежит под покровом двух тысячелетий городского роста и развития. Остатки ее старейших церквей и памятников либо вывезены в Каир, Лондон и Нью-Йорк, либо разрушены землетрясениями и военными сражениями, либо покоятся на дне моря. Чтобы познать этот старинный город, археологам пришлось пробиваться к нему слой за слоем через современную застройку, а также через напластования мифов и легенд, часто противоречивых. Немногие мировые мегаполисы прошлого столь окутаны легендами, как Александрия — не в последнюю очередь потому, что именно этот город однажды собрал в одном месте всю или почти всю мировую историю.

“Александрия была в то время гигантским плавильным котлом, куда стекалась интеллектуальная мощь всего мира, — отмечают Джастин Поллард и Говард Рейд, авторы книги “Взлет и падение Александрии”. — В ее стенах зарождался будущий образ мира — не внешний, а внутренний, основанный на идеях”.

Сегодня мы ассоциируем с древней Александрией ее главные “аксессуары” — маяк, библиотеку и музей. Однако влияние города на нашу современную жизнь начинается с общего его облика и дизайна.

Главный архитектор Александрии — Дейнократ — при планировании города нарисовал большую “сетку”, которая бы связывала вместе общественные места и частные владения, функциональность и зрелище, море и сушу. Это было, пожалуй, лучшее, что могли на тот момент предложить древние греки в плане строительства полисов.

Дейнократу необходимо было нарисовать генеральный план города. Он решил сделать это в натуральную величину. Мела тогда не знали, поэтому архитектор использовал для этого ячменные зерна. Но как только рабочие начали нанесение линий из зерен, с моря налетели птицы и быстро склевали их.

Многие на берегу решили, что это плохое предзнаменование для нового поселения, но главный прорицатель Александра Македонского был другого мнения — он считал, что неистовое обжорство птиц говорит о том, что однажды Александрия станет жизненно необходимой для всего мира.

Строительство города началось: архитектор предусмотрел место для царского дворца Александра Македонского, храмы для греческих и египетских богов, традиционную агору — рынок и площадь для общественных собраний, дома жителей и крепостные стены. От реки Нил были прорыты каналы, идущие вдоль основных улиц и снабжающие дома богачей свежей водой.

С одной стороны, план Дейнократа был очень похож на типичную планировку греческих городов, с которыми архитектор был прекрасно знаком. Дейнократ был учеником Гипподама, который построил великолепную афинскую гавань в Пиреях; его часто называют отцом городского планирования. Согласно Аристотелю, Гипподам был тем, кто “изобрел искусство проектирования городов”. Правда, на этом похвалы великого философы заканчиваются: Аристотель обвинил Гипподама в том что тот “живет не по средствам” и относился к его “ниспадающим локонам” и “дорогим орнаментам” с презрением.

Гипподам и его последователи считали, что планирование городов — это нечто большее, чем просто чертеж с границами основных зон; архитектор должен думать о том, как город будет функционировать — не только в плане логистики, но и в культурном и политическом аспектах.

По мнению Гипподама, улицы — это не “побочный продукт” жилых домов и магазинов, но важные городские элементы со своими “правами”. Именно их устройство и показывает эффективность управления городом. Но если Гипподам был ограничен рамками уже существовавших древних городов, с Александрией Дейнократ начинал с чистого листа, получив возможность развернуть свой талант в беспрецедентных доселе масштабах.

Один из самых значительных проектов Дейнокрита в Александрии было расширение градостроительной сети на водную поверхность — он построил широкий мост, известный как “гептастадион” (длиной в 7 стадий, то есть примерно 1250 м), который протянулся с континента на остров Фарос. На обоих его концах были построены огромные бухты. Уровень интеграции разных составляющих частей города был поразительным. “Гептастадион, бухты, маяки, защищающие бухты и дороги к маякам — все они располагались на одной направляющей линии”, — говорит доктор Джудит МакКензи из Школы Археологии Оксфордского университета.

Но составными успеха Александрии были не только греческие корни, но и египетское влияние. Сказка о золотом ларце Македонского передавалась из поколения в поколение, однако в не меньшей степени выбор места для города был основан на знаниях местного населения.

Мегаполис не только служил отличным связующим звеном между относительно замкнутым Египтом фараонов и глобальной средиземноморской торговлей; его улицы были выстроены так, чтобы максимально использовать циркуляцию морских ветров, несущих прохладу. Знаменитые восьмиугольные стены древнего маяка воспроизведены сегодня в бесчисленных минаретах Египта, а также в лондонских церквях 17 века, выстроенных Кристофером Реном после великого пожара.

Шли годы — росло богатство и репутация Александрии: во многом за счет Musaeum (дословно — храм муз), который собрал под одной крышей многих ведущих ученых в разных дисциплинах. Частью этого “музея” стала библиотека, которая, по всей видимости, была крупнейшей в мире. Успех ее огромной коллекции был предопределен тем, что правительство разрешило экспроприировать любые книги, найденные на кораблях, приплывавших в городской порт.

Но самому Александру Македонскому не довелось увидеть все эти чудеса. Вскоре после закладки города Дейнократом полководец отправился “на совет” к Сиванскому оракулу в пустыни Египта, а затем начал новую военную кампанию в Персии и Индии. Через несколько лет он умер в Вавилоне. Его последователь в Египте Птолемей I решился на смелую авантюру: выкрал тело полководца по пути в Македонию и отправил его в Александрию.

История с телом Александра приоткрывает другую, темную сторону этого города. Она не про интеллектуальные подвиги и урбанистический модернизм, а про развитие города как центр автократии и укрепления религиозной власти. Мертвый Александр символизировал и легитимизировал новую, реальную власть Птолемея.

Если Александрия задумывалась как греческий полис, в котором свободные граждане имели право голоса (за исключением, конечно, женщин, иностранцев или рабов), то в итоге она превратилась в образец урбанистического абсолютизма — строгие пропорции и тщательно разграниченные кварталы служили укреплению контроля “сверху”, а не цветению демократии “снизу”.

Если в полисе жители могли принимать активное участие в городском развитии, то теперь они просто получали приказы. Настоящая свобода, которая закладывалась в основы городского устройства, превратилась в фикцию, спектакль.

Эта тенденция прошла сквозь века, отразилась на развитии многих других городов и продолжает определять “лицо” нынешней Александрии. С 5 миллионами жителей это второй по величине город страны, которую последние несколько лет сотрясают волны мятежей и революций. Александрия и по сей день остается полигоном для споров о том, каким должно быть по-настоящему разумное городское планирование.

В прошлом году стало известно о планах по реконструкции давно утраченного знаменитого маяка в том самом месте, где он и был (проект предполагает также строительство ряда торговых центров и роскошных отелей). Критики этого начинания указывают на то, что оно не учитывает сложную неформальную экономику города, его хрупкую архитектурную историю, а также мнение жителей мегаполиса.

Строительство же того самого Александрийского маяка было закончено спустя несколько десятилетий после того, как Александр заложил город на этих берегах. Его архитектор, Сострат, официально посвятил свое творение Египетской правящей династии, о чем он и сделал надпись на гипсовом плато у входа в маяк. Однако под этим плато был зарыт камень, на котором Сострат в тайне высек еще одну надпись, посвящающую маяк “тем, кто в море”. С тех пор вопрос о том, чьим интересам удовлетворяет городское планирование, остается актуальным и по сей день.

© PORTULAN.RU, The Guardian