Началом русской картографии нужно считать XVI в. В этом столетии стали появляться отдельные географические карты — «чертежи»; о сборниках же их в виде атласов, объединенных единством содержания или идеей, тогда не могло еще быть и речи. Появление географических атласов у нас стало возможным только с началом XVIII века, т.е. со времени ослабления исключительности древней Руси и возникновения сближения с Западной Европой и восприятия ее культуры и науки. И действительно, с этого времени стали впервые появляться русские географические атласы.

Самым первым русским географическим атласом следует считать Атлас Сибири Ремезова 1701 года, который озаглавлен следующим образом: «Чертежная книга учинися по указу великого государя царя и великого князя Петра Алексеевича всея великия и малыя и белыя России самодержца, всей Сибири и городов и земель налично описанием с прилежащими жительствы в лето от создания света 7209 от Рождества Христова 1701 году, Генваря в 1-й ден».

Как видно из заглавия, атлас этот составлен во исполнение указа Петра Великого; такой указ действительно последовал в 1696 году. Составитель атласа, тобольский боярский сын Семен Емельянович Ремезов, предупреждает в предисловии, что им самим составлено вновь, по собственным изысканиям, только семь листов карт, а остальные шестнадцать заимствованы целиком с прежних чертежей, сохранявшихся издавна в Москве. Вся Сибирь представлена в атласе постепенно, одна земля за другой, начиная с Тобольска и его окрестностей: «снискательное изображение наличное всей Сибирской стране… и украин, яко в зерцало в книги сей ясно видим и пространно чтем о них же зде писание належит».

В своем описании к «Чертежной Книге» Ремезов различает три рода главных источников, которыми он пользовался при составлении своих чертежей: 1) прежние сибирские чертежи, 2) географические рукописи и 3) допросы сведущих лиц.

В сибирском приказе в Москве, как видно из описей дел старых приказов, к концу XVII в. было накоплено несколько сот листов частных чертежей сибирских городов и земель по округам, присланных местными воеводами и другими служилыми людьми. К сожалению только, почти ничего из этого всего до нас не дошло. Частые пожары в Москве, сырые помещения, кражи, невежественное обращение с древностями приказных людей, частые перевозки за ненадобностью из одного приказа в другой, из архива в подвал, башню и т. п., были причиной гибели всех русских географических чертежей, в том числе и сибирских.

Кроме письменных источников, пользовался Ремизов, как сам об этом свидетельствует, и расспросами всякого рода чинов русских людей и иноземцев, иностранных жителей, пришельцев в Тобольск, старожилов, уроженцев, памятливых бывальцев — казанцев, уфимцев, пермяков, усольцев, хеврольцев и других, «пословно выспрашивая меру земли и расстояние пути, городов, их сел и волостей, про реки, речки и озера и про Поморские берега, губы и островы и промыслы морские, про горы и леса и про всякие урочища, кои в прежних чертежах издавна не написаны». Известно, между прочим, что Ремизов списал «Скаску» о походе Владимира Атласова и, вероятно, не преминул видеться и беседовать с этим «Камчатским Ермаком», проживавшим в Тобольске с 16 по 30 декабря 1700 г.

«Чертежи Ремезова,— говорит Л. С. Берг, — нельзя даже назвать в строгом смысле картами; это именно чертежи: они не положены на географическую сетку и вообще, как правило, не являются результатом съемки или хотя бы более или менее точных измерений (в некоторых случаях, однако, расстояния измерялись). Они ориентированы югом вверх, на каждой имеется изображение компас». Миддендорф обратил внимание на то, что размеры менее известных и мало населенных местностей, расположенных ближе к Северному ледовитому океану, преуменьшены, реки проложены толщиной в мизинец, озера имеют совершенно произвольные формы, города в своих изящных символических знаках занимают по нескольку десятков квадратных миль. В иных местах, по тогдашнему обычаю, плотно наставлены раскрашенные деревья и звери для обозначения лесов, кустарников и пушных зверей. Но всего наивнее передана морская береговая линия Сибири; это изображение заимствовано Ремезовым, вероятно, из прежних чертежей. Очертание берега приноровлены к рамке самой карты, оттого Сибирь имеет вид квадрата. Квадрат этот в последующих картах Сибири превратился в трапецию, когда эти очертания были со строгой точностью перенесены на географическую сетку, меридианы которой к северу сближаются. У Ремезова очертания северного берега тянутся сначала с запада на восток, за Енисеем же сворачивают под прямым углом к югу, так что Лена уже впадает на восточном берегу Азии.

Так как географической сетки у Ремезова на картах нет, то ее место заменяла гидрографическая сеть, и поэтому географические подробности, относящиеся к полноводной Сибири, положены им без особенной путаницы. Разветвления рек делят карту на участки, по которым легко было распределять остальные подробности. Там же, где речные бассейны разорваны, где существуют замкнутые бассейны, — реки перестают служить руководящей нитью для картографа, пользующегося часто расспросными сведениями. Неудивительно поэтому, если у Ремезова изображение земель, прилегающих к Сибири с юга, отличается запутанностью: ему приходится часто довольствоваться сбивчивыми рассказами и только немногими достоверными маршрутами.
Тут встречаются, например, такие ошибки: реки «Сырт (Сыр-Дарья) и Амун-Дарья (Аму-Дарья) вытекают из одного и того же озера Тениз», т. е. Балхаша, и многие другие. Весьма замечательна не потерявшая своего значения и до сих пор последняя карта в атласе; это этнографическая карта Сибири, исполненная в Тобольске в 1673 г. стараниями сибирского митрополита Корнилия. Но нужно помнить, что этнографические указания этой карты относятся не к одному времени: при составлении ее пользовались не синхроническими материалами, потому немудрено, что к 1701 г., которым помечен труд Ремезова, распределение племен во многом уже не было похоже на то, какое дает эта карта. Так, например, в прикамском Поволжье есть надпись: «Болгары и Болымеры», — имена эти исчезли в народе задолго до составления атласа. В южной части Томской губернии обращают на себя внимание надписи: «Белые калмыки Табуновы», на левом берегу Оби, ниже реки Баронаул; в двух местах, между реками Дюля и Черыш, а также между Черышем и рекою Алис (Алей) — «белые калмыки Шадаевы», — такого племени в этих местах уже и в XVII столетии не было; что это за белые калмыки, пока никем не выяснено.

На некоторых картах рядом с русскими имеются и голландские надписи. Это, очевидно, было сделано специально для думного дьяка Андрея Виниуса, ведавшего Сибирским приказом; последний несомненно содействовал своему земляку Николаю Витсену в составлении карты Сибири, приложенной к его известному труду «Noorden Oost Tartary».

Очень интересны аннотации, помещенные рядом с некоторыми названиями, например «град пустой», «город каменной», «мечать» (мусульманская мечеть), «мани мольбище» (вероятно, указывает на какую-то постройку с надписью буддийской молитвы: Ом-мани-подме-хум), «город каменной старой, две стены целы, а две развалились, а которого города, того не знаем» (17-й лист), «Камень Тарбагатуй, урослив камнем, костей много» и т. п. Несмотря на многие недостатки атласа Ремезова, «многие частности обозначены в нем так подробно», — говорил Миддендорф в 1860 году, — «что мы и поныне не имеем лучших данных для некоторых мало посещенных мест Сибири».

Атлас Ремезова не был напечатан в свое время и долго оставался в неизвестности, пока граф Н. П. Румянцев не приобрел его для своего музея. В 1842 г. было напечатано подробное библиографическое обозрение этого атласа в составленном Востоковым «Описании рукописей Румянцевского Музеума», тем не менее атлас оставался так мало известен в среде русских ученых, что Г. И. Спасский в 1849 г. считал его утерянным. Наконец, в 1857 г. А. Ф. Миддендорф письмом, помещенным в «Вестнике Русского географического общества», обратил на него внимание ученых, а в 1860 г. в первом выпуске своего путешествия в русском переводе поместил уменьшенный снимок с 21-го листа атласа. Только в 1882 г. атлас был воспроизведен фотолитографическим способом Археографической комиссией по случаю исполнившегося трехсотлетия со времени присоединения Сибири к русскому государству.

Атлас Сибири Ремезова является драгоценным памятником старинной русской картографии, содержит данные для истории эволюции географических знаний на Руси и представляет богатый материал, относящийся к истории русской колонизации и распределению туземных племен Сибири в минувшее время.

© PORTULAN.RU